Экстрадиция представляет собой процесс, в рамках которого одно государство передает гражданина, обвиняемого в совершении уголовного преступления, другому государству.
Этот процесс осуществляется с целью обеспечения явки обвиняемого в суд страны, инициировавшей запрос на выдачу. Для обеспечения функционирования экстрадиции была разработана сложная система, включающая разнообразные инструменты, такие как международный розыск, базы данных Интерпола, а также межправительственные соглашения. Однако в последние годы эта отлаженная и регламентированная схема сталкивается с серьезными проблемами, а в некоторых случаях даже прекращает свое функционирование. Более того, юридическое сообщество начало квалифицировать экстрадицию как «крайнюю степень опасности».
В чем заключается причина текущей ситуации? Как защитить себя от угрозы экстрадиции в случае необходимости? На эти актуальные вопросы ответил управляющий партнер Коллегии адвокатов «Домбровицкий и партнеры» Анатолий Фурсов.
— Скажите, почему речь идет именно о крайней степени опасности?
— По международным правилам и стандартам ООН, преступление, за которое для фигуранта запрашивают экстрадицию, должно быть наказуемо в обеих странах. Потому демократические страны просто не имеют права выдать человека, которого преследуют на родине за политические или религиозные взгляды, принадлежности к той или иной неодобряемой его государством группе (например, ЛГБТ-сообществу), дискриминируют по признаку расы, национальности, гендерной принадлежности и т.д. Однако многие современные авторитарные режимы с коррумпированной судебно-правовой системой научились весьма ловко маскировать ангажированные дела под обычную «уголовку». То есть, против человека выдвигаются уголовные обвинения, в большинстве случаев полностью сфальсифицированные. И если он успевает сбежать, то его объявляют сначала в федеральный, а затем и в международный розыск — с требованием экстрадиции.
Разумеется, мировое сообщество тоже понимает эти угрозы; вот почему процесс экстрадиции на данный момент переживает глубочайший кризис. И нужно понимать все новейшие тенденции и подводные течения, чтобы не наделать фатальных ошибок при объявлении Вас в сыск.
— Какую ошибку Вы, в первую очередь, назвали бы фатальной?
— Прежде всего, следует понимать, что на данный момент есть страны, практически безопасные для экстрадиции, а есть и очень опасные направления. За примером далеко ходить не надо: недавно у нас был клиент, который избрал местом для своего спасения… Сенегал. Предыстория следующая: это очень большой бизнесмен, который являлся одним из самых крупнейших налогоплательщиков в своем регионе. И вот, как это происходит повсеместно в странах с высокой коррупционной составляющей, его бизнес «заинтересовал» местных чиновников. На человека возбудили сразу несколько абсурдных уголовных дел, а затем их объединили в одно, и в итоге выдвинули ему обвинение по Ст. 210 («Организация преступного сообщества»). Бизнесмен не стал дожидаться худшего, и скоропалительно уехал из страны — не выбирая, куда. Таким образом он оказался на африканском континенте. А его партнеров на родине посадили, и один из них погиб в тюрьме из-за того, что к нему применяли жестокое отношение и пытки. Кроме того, погибла и пожилая мама фигуранта: ее много раз допрашивали, запугивали: в итоге женщина скончалась от инфаркта. Самого клиента подали в розыскную базу Интерпол, задержали в Сенегале, и на момент обращения за юридической помощью уже готовили к экстрадиции.
Спасти его удалось буквально в последние минуты: без вмешательства адвокатов он был обречен, так как сенегальские власти очень, очень дружны с властями страны происхождения клиента. Потребовались поистине титанические усилия, чтобы остановить процесс.
— На этом примере, как должна действовать сторона защиты в такой критической ситуации?
— Для начала надо обратиться в Комиссию по контролю за файлами Интерпол (CCF), чтобы пояснить, что запрос НЦБ нарушает устав Интерпол. Следующая задача: добиться прекращения задержания и подготовки к экстрадиции, поскольку из тюрьмы просить политическое убежище очень проблематично. И тут нужно доказать, что в деле есть составляющая, нарушающая те или иные нормативы ООН. В деле, о котором я рассказываю, нам даже повезло: помимо явного преследования по экономическим мотивам с очевидными интересантами и заказчиками, в кейсе нашего клиента обнаружилось и доказательства его давнишнего взаимодействия с оппозицией, что сразу перевело процесс на политические рельсы. Но все это пришлось доказывать сразу в двух вышестоящих инстанциях, а также приводить документальные свидетельства пыток, повлекшие смерть партнера клиента, и описывать обстоятельства, вызвавшие кончину его собственной матери. И делать аргументированный вывод о том, что кандидат на экстрадицию также подвергнется жестокому обращению на родине; возможно даже, внесудебной казни.
А кроме того, сторона защиты обязана всколыхнуть общественное мнение: например, нам удалось привлечь к делу местных прогрессивных политиков, которые выступили на нашей стороне. Сейчас, с их поддержкой, получены гарантии того, что клиенту все-таки будет предоставлено политическое убежище в Сенегале.
— То есть в итоге все кончилось благополучно: почему же тогда Вы назвали Сенегал неблагоприятным направлением?
— Дело еще не завершено: нужно дождаться статуса политического убежища, как единственно верного способа легализоваться. Остальное очевидно: нельзя релоцироваться в страну, которая имеет тесные неформальные связи с вашей страной происхождения. Наивно также рассчитывать на хорошие условия содержания в стране третьего мира: в сенегальской тюрьме нашего доверителя спасло только отменное здоровье. Представьте себе: в 40-метровой камере находилось 60 человек! И все это – при африканской жаре, полной антисанитарии, отвратительной еде и воде, насекомых. После освобождения через 9 месяцев ада этот крепкий мужчина плакал целую неделю… А самое главное, нужно всегда думать на перспективу. Почему он будет запрашивать политубежище именно в Сенегале? А других вариантов просто нет: у человека нет открытых виз ни в Европу, ни в США. Лишь после получения статуса, и снятия с розыска в Интерпол, можно будет подумать о том, как вернуться в более обустроенный мир. Повторюсь: всего этого кошмара не произошло бы, выбери наш клиент другое направление для укрытия.
— В самом начале нашей беседы Вы обозначили, что есть страны, безопасные на данный момент в этом аспекте. Назовите их.
— Вся Европа является, по большому счету, сейчас безопасной зоной для наших соотечественников, так практически заморозила любую экстрадицию в Россию. Вопрос в другом — есть экстрадиция, а есть проблема дальнейшей легализации в стране пребывания. Самая распространенная схема: человек приехал по туристической визе, его задержали в рамках розыска Интерпол, арестовали, он посидел в европейской тюрьме, а в итоге экстрадиция не состоялась. И все равно это нельзя назвать благополучным исходом. Почему? Да потому, что гражданин остается в «подвешенном» состоянии. Формально он уже проходил по экстрадиции, хотя и не был выслан — на этом основании ему в дальнейшем, скорее всего, откажут в запросе на политубежище. Более того – может последовать предписание в течение 15-и дней покинуть территорию принимающего государства…. И куда бежать дальше – непонятно. Ведь вопрос с международным уголовным преследованием не закрыт, и статус беженца не получен.
— Разве нельзя будет после того, как ситуация уляжется, запросить международную защиту?
— По нормам Евросоюза это реализовать практически невозможно, тем более повторно. Спрогнозируем ситуацию далее: допустим, все это происходило в Италии. Ок, Вы переезжаете во Францию, а там все начинается заново! Вас опять задерживают, и опять начинается процесс экстрадиции, который вновь не будет реализован. То есть — экстрадиции нет, но и легализации тоже, равно как и спокойной жизни. Многие полагают: если я укроюсь в любой европейской стране, то домой меня не выдадут — а что еще надо для счастья? Очередная фатальная ошибка: мало того, что вы фактически становитесь нелегалом, так ведь и задержаний по ориентировкам Интерпол никто не отменял. А ничего радостного в том, чтобы многократно сидеть даже в комфортабельной европейской тюрьме, нет. Обычно задержанного отправляют в камеру предварительного заключения до 72-х часов. После чего проходит суд, который решает, оставить ли вас в заключении ждать окончания разбирательства, либо отпустить на волю под подписку о невыезде. Такой вот «день сурка».
— Картина действительно нерадостная. А сколько, при плохом развитии событий, придется сидеть в тюрьме?
— До 80-и дней. Этот срок дается стране-инициатору розыска для того, чтобы прислать весь комплект документов, необходимых, чтобы полностью начать процесс по экстрадиции. Впрочем, если у вас заранее есть документальные доказательства того, что уголовное преследование инициировано по политическим, экономическим и пр. причинам, несовместимыми с демократическими принципами, а также адвокат, который грамотно преподнесет все эти доказательства прокурору, то тяжелых испытаний можно избежать. Можно даже будет запросить политическое убежище на данном этапе, но вероятность успеха снижается. Во-первых, все процессы проходят очень быстро, и можно не успеть подготовить грамотный кейс, а во-вторых, при рассмотрении запроса будет учитываться то, что человек обращается с прошением как бы не по собственной инициативе, а уже будучи задержанным. Европейские чиновники с большой долей вероятности расценят это, как попытку уйти от правосудия, и последует отказ в убежище.
Есть еще одна тревожная тенденция: некоторые страны выносят отказ от экстрадиции сразу, а другие отправят ваше дело в архив. И когда отношения межу странами возобновятся (а это рано или поздно произойдет), возобновится и процесс вашей экстрадиции.
— И все же, в какой стране человек с красным циркуляром Интерпол можно чувствовать себя наиболее спокойно?
— Я назову, пожалуй, Испанию. Потому что там многоступенчатый процесс экстрадиции. Прежде всего, запрашивается решение Совета Министров. А Совет Министров не рассматривает процессы по экстрадиции в Россию. Соответственно, в суд не поступит информация о том, что Совмин дал разрешение на выдачу фигуранта. Все, дело уходит в архив — хотя совершенно не исключена возможность, что вам таки придется отсидеть в испанской тюрьме те же 80 дней до отправления в архив дела по экстрадиции.
Из самых плохих решений при объявлении в розыск: Турция (там власти охотно лишат релоканта ВНЖ, и даже гражданства при малейшей активности Интерпол); ОАЭ (все то же самое плюс отсутствие международной защиты как института права); США (экстрадиция маловероятна, но требуются поистине железобетонные основания для легализации); Сербия, Венгрия и Словакия (очень тесны контакты с Россией), а также все постсоветские страны (имеются многочисленные межправительственные соглашения о выдаче).
— Картина ясна. Прошу дать исчерпывающий профессиональный совет, как ПРАВИЛЬНО действовать при подобной угрозе?
— Помимо выбора направления, о чем уже много говорилось, необходимы два компонента. Первый: создание уникального, достоверного кейса с учетом всех требований международного права, с помощью которого вы сможете убедить иностранные миграционные органы, что действительно являетесь жертвой неправомочного преследования. Сюда должны войти официальные документы, медицинские справки, показания свидетелей, выводы экспертов в различных отраслях, фото, видео и аудиоматериалы и пр., подтверждающие эту позицию. Самому с этой задачей справится очень сложно (если, конечно, вы – не оппозиционер с громким именем), поэтому я сразу переадресую данный запрос к юристам в данной отрасли права. Подчеркну лишь, что история преследования должна быть собрана заранее, в идеале – еще до того, как вы уедете из страны. И сразу, по прибытию в место назначения, использована. То есть, необходимо подавать прошение о политубежище, не дожидаясь действий Интерпол, задержания, и, тем более, открытия процесса экстрадиции.
А на втором аспекте нужно остановится подробнее. Многие уверены, что в стране происхождения справедливости не добиться, а значит, не стоит и пытаться обжаловать вынесенное постановление об объявлении в международный розыск. Первая часть утверждения верна, вторая – нет. Вам жизненно необходима активная адвокатская поддержка и на родине тоже. Потому что сторона защиты будет пытаться оспорить обвинения против клиента, любые нарушения его прав и законных интересов, неправомочные действия правоохранительных органов, привлекать все способы законного обжалования судебных решений, и документально фиксировать все эти процессы. Этот пакет с подтверждениями, что все способы защиты были испробованы, также важен при запросе политического убежища, как и непосредственно сама история преследования. А политического убежища в подобной ситуации добиваться просто необходимо, как явствует из всей нашей сегодняшней беседы.
Приведу еще один недавний пример из практики: наш клиент, после выдвинутого против него обвинения, уехал в Европу. Там его нашел Интерпол, задержал, и началась подготовка в экстрадиции. Мужчина связался с нами, как это, увы, принято у наших соотечественников, лишь в самый критический момент. Собирать кейс уже было поздно. Тогда наши коллеги в России экстренно подключились к делу, и начали проверять все обстоятельства. Каково же было наше радостное удивление, когда оказалось, что решение суда об его заочном аресте в деле попросту отсутствует! Его не смогла предоставить ни одна компетентная инстанция, ни печально известный Басманный суд г. Москва, ни Мосгорсуд, ни даже СК РФ, который являлся инициатором розыска. А такое решение обязательно должно иметься, иначе и объявление в международный розыск незаконно. Со всем этим мы обратились в Интерпол, и клиент был удален из розыскных баз.
В завершение управляющий партнер Коллегии адвокатов «Домбровицкий и партнеры» Анатолий Фурсов еще раз предостерегает: «При любом конфликте с законом не уподобляйтесь страусу, прячущему голову в песок. Важно не только выбрать правильную, с точки зрения безопасности, юрисдикцию, но и подключить все возможности для получения статуса международной защиты. А они есть, и весьма многочисленные. И тогда угроза экстрадиции обойдет вас стороной».
