Когда таджикские активисты попадают в беду, их западные партнеры «молча стоят в стороне».
В середине марта активистка и журналистка Ульфатхоним Мамадшоева встретилась в популярном кафе Segafredo в центре Душанбе с сотрудниками посольства США.
Впоследствии она рассказала, что дипломаты хотели узнать о военной активности Китая в ее родной Горно-Бадахшанской автономной области (ГБАО), добавив, что их особенно интересовала информация о военной заставе, которую Пекин содержит возле границы.
По ее словам, американцы также интересовались состоянием гражданского общества в ГБАО, высокогорном памирском регионе, погрузившемся в прошлом месяце в кровавый хаос, когда правительственные войска взялись за подавление проявлений народного недовольства. Предполагается, что силовиками были убиты более 40 человек.
19 мая Мамадшоева, которой сейчас 65 лет, была арестована. Она может получить до 15 лет тюремного заключения по обвинению в пособничестве разжиганию этих беспорядков. По словам обвинителей, она действовала по указаниям иностранного государства. Судя по всему, прокуратура собирается использовать 45-минутную встречу в Segafredo в качестве ключевого элемента ее дела, в котором нет практически никаких других доказательств.
Посольство США в Душанбе прислало Eurasianet.org по электронной почте заявление, в котором говорится, что оно озабочено задержанием Мамадшоевой и призывает к «справедливому и прозрачному юридическому разбирательству» ее дела. Посольство отрицало участие Государственного департамента в какой бы то ни было неправомерной деятельности в Таджикистане.
«Суть встречи 15 марта была искажена; утверждения о том, что сотрудники посольства склоняли Мамадшоеву или каких-либо граждан к разжиганию неких беспорядков в Бадахшане, абсолютно ложны, — написал представитель посольства. — Мы никогда не побуждали и не собирались побуждать каких бы то ни было лиц к разжиганию беспорядков и не оказывали ни финансовой, ни какой бы то ни было иной поддержки насильственным волнениям или нарушениям законного порядка».
24 мая по государственному телевидению были показаны записи камер видеонаблюдения, запечатлевшие встречу Мамадшоевой с сотрудниками посольства США. Эти кадры перемежались фрагментами признания — по-видимому, данного ею по принуждению, — зачитанного на камеру самой Мамадшоевой.
«Я знала о события в [находящихся в ГБАО городах] Хороге и Рушане заранее и участвовала в их организации. Теперь я сожалею о содеянном», — говорит она на камеру.
Такие недобровольные признания, к которым обвиняемых часто принуждают, не предоставляя им возможности встречаться с адвокатами, сторонниками или родственниками, стали в Таджикистане обычным делом.
В том же телерепортаже Мамадшоева сказала, что получала тысячи долларов в виде грантов от Internews Network, базирующейся в Калифорнии некоммерческой организации по развитию СМИ, также частично финансируемой правительством США.
Всего через день после трансляции этого телерепортажа в Душанбе побывал заместитель госсекретаря США Дональд Лу.
У Лу не было встречи с президентом Эмомали Рахмоном, которой обычно можно было бы ожидать для сравнительно высокопоставленного американского чиновника. Вместо этого ему пришлось удовольствоваться беседой с министром иностранных дел Таджикистана Сироджиддином Мухриддином. Несмотря на такое кажущееся пренебрежение, Государственный департамент отозвался о властях Таджикистана в самых лестных выражениях — в том числе и об их деятельности, якобы направленной на улучшение положения с правами человека в стране.
«Высокопоставленная американская делегация с удовольствием … обсудила приоритеты и возможности укрепления [американо-таджикского] сотрудничества в решении общих задач в сферах безопасности, экономики и прав человека», — говорится в сообщении в Twitter, опубликованном посольством США в Душанбе. Никаких дальнейших заявлений выпущено не было.
Лу дал интервью Радио «Озоди», таджикской службе финансируемого правительством США вещателя РСЕ/РС, но никакой пресс-конференции для других местных изданий не проводилось. Корреспондент «Озоди» не задавал вопросов ни о Мамадшоевой, ни об утверждениях о роли посольства США в разжигании беспорядков в ГБАО, прозвучавших по таджикскому государственному телевидению.
Среди активистов гражданского общества Таджикистана распространено мнение, что правительство США заняло в отношении этих событий недостаточно жесткую позицию. В связи с этим некоторые из них сомневаются, что в будущем захотят взаимодействовать и открыто встречаться с иностранными партнерами.
«Нельзя быть уверенным, что такие встречи не будут истолкованы как нечто иное [чем на самом деле]. Нет гарантий, что впоследствии представители международных организаций и посольств опровергнут ложные утверждения о тебе, — сказал Eurasianet.org на условиях строгой анонимности один человек, работающий в секторе неправительственных организаций. — И тогда тебе придется разбираться с последствиями в одиночку».
Такие жалобы в особенности касаются посольства США в Душанбе. Хотя никаких официально объявленных правил на этот счет не существует, местным таджикским партнерам и журналистам, к которым обращается посольство, обычно предлагают встречаться не на территории самой дипломатической миссии, а в общественных местах. Такая процедура подвергает политически уязвимых граждан Таджикистана опасности скрытого наблюдения, как это случилось с Мамадшоевой.
Другой человек – журналист, ответивший на вопросы Eurasianet.org, – сказал, что хотел бы, чтобы международные организации и иностранные правительства, работающие с таджикскими партнерами, высказывали свою позицию, когда тем предъявляют обвинения.
«В комментарии [к телерепортажу о] Мамадшоевой говорится, что она собиралась использовать иностранные гранты для организации митингов и беспорядков. Теперь в этом же могут обвинить любого, кто получает иностранные гранты, — сказал журналист, также пожелавший остаться неназванным. — Даст Бог, меня не обвинят в этом же, потому что точно я не смогу защитить себя в таджикском суде. А международные организации будут молча стоять в стороне, как всегда».
Другие аспекты обвинений, которые предъявляют Мамадшоевой, были перечислены, хотя и менее формально, в жалобе, которую она направила в апреле в прокуратуру Хорога, столицы ГБАО.
В этом письме Мамадшоева утверждает, что главной целью встречи в Segafredo было обсуждение проектов, осуществляемых ее негосударственной организацией. То же позже говорило и посольство США. По словам Мамадшоевой, на встрече также шла речь о предыдущих политических волнениях, охвативших Хорог в ноябре.
20 марта, через несколько дней после встречи в кафе, городские власти Хорога показали видеозапись этой встречи на собрании лидеров городской общественности, пишет Мамадшоева в этом письме, которое имеется в распоряжении Eurasianet.org.
«Они представили дело так, как будто мне заплатили на этой встрече 500 000 долларов, — пишет она. — Меня изобразили шпионкой и попытались очернить в глазах общественности».
Мамадшоева — лишь одна из тех, кого называют зачинщиками выступлений за автономию, прошедших в мае в ГБАО. Другим был влиятельный местный лидер Мамадбокир Мамадбокиров, убитый в ходе жесткой облавы, которую органы безопасности провели в ответ на протестные выступления. В числе подозреваемых также называются бывший высокопоставленный сотрудник пограничной службы Холбаш Холбашов и живущий в Европе оппозиционный активист Алим Шерзамонов.
За последние лет десять власти Таджикистана расправлялись посредством угроз, избиений, арестов и убийств с сотнями, если не тысячами выступающих за автономию жителей Памира. В самом кровопролитном из недавних эпизодов насилия, произошедших в ГБАО до настоящего времени, в столкновениях между правительственными силами и вооруженными местными жителями, случившихся в июле 2012 года, погибли не менее 50 человек. После ноябрьского самопроизвольного всплеска общественного гнева активизировалась охота на памирских активистов, в том числе живущих за границей. Последние протестные выступления были отчасти вызваны приговором — восемь с половиной лет лишения свободы, — который получил выступающий в смешанных единоборствах популярный борец Хоршанбе Хоршанбиев, насильственно депортированный из России в Таджикистан в конце прошлого года.
Мамадшоева хорошо известна в давно преследуемом и все уменьшающемся сообществе независимых правозащитников Таджикистана. В самый разгар вспышки COVID-19 она помогала собирать средства на оплату лекарств для больных и оборудования для медицинских работников.
В начале своей профессиональной карьеры она работала журналисткой и освещала в 1990-х годах, в период изнурительной гражданской войны, события на Памире. С 2003 по 2014 год она преподавала на факультете журналистики Российско-таджикского славянского университета в Душанбе. Некоммерческая группа «Номус ва Инсоф», деятельность которой она обсуждала с американскими дипломатами в кафе Segafredo, была создана в 2014 году с целью искоренения домашнего насилия в отношении женщин.
Во второй половине 1990-х годов, когда гражданская война подходила к концу, Мамадшоева была включена в состав Комиссии национального примирения, созданной для развития диалога между враждующими сторонами. Такова, говорят ее сторонники, настоящая Мамадшоева.
«Ульфат — одна из тех людей, которые любят Таджикистан всем сердцем, — говорит Ойнихол Бобоназарова, активистка гражданского общества и политическая деятельница, однажды безуспешно пытавшаяся баллотироваться в президенты. — Для нее страдания людей — это ее собственные страдания».
«Eurasianet.org»
04.06.22